На мой взгляд, очень верная статья про ЦПМСС "Озон". Пообщался сейчас с некоторыми своими знакомыми, которые имели с центром в целом и Цымбалом в частности, дело, и понял, что коммент в одном блоге "так что складывается впечатление, что "ОЗОН" - это такой карманный центр по оказанию нужных услуг, что печально и симптоматично..." - прав процентов эдак на 200.

Огромное спасибо за статью сообществу .





Наверное, нужды пересказывать все детали дела Макарова, всколыхнувшего общественность, нет. Для тех, кто забаррикадировался в собственных башнях из слоновой кости так основательно, что до сих пор ничего не знает, излагаю кратко. Мужика посадили на 13 лет за сексуальные посягательства на родную семилетнюю дочь (совершенные "в неустановленное время, в неустановленном месте и неустановленным способом") без единого прямого доказательства и на основании более чем сомнительных, как с содержательной, так и с процессуальной точек зрения, косвенных. С подробностями можно ознакомиться, например, здесь или в любой другой из бесчисленного множества публикаций в СМИ.

Как вы (теперь уже точно) знаете, одной из основных улик, на которых был основан обвинительный приговор, стало заключение Лейлы Соколовой из Центра психолого-медико-социального сопровождения "Озон". Поговорив с девочкой и интерпретировав ее рисунки, психолог пришла к выводу: "Ребенок проявляет косвенные признаки вовлеченности в сексуальное взаимодействие со значимым взрослым".



По мнению Соколовой, "в изображении кошки фигурирует фаллический хвост с сильной штриховкой", а сам рисунок "выполнен в эмоционально неблагоприятном цвете (черный)". Что касается рисунка с девушкой-кошкой, то ее фигура "сексуализирована и выглядит обнаженной, прорисованы бедра, талия и грудь". Справедливости ради, в беседе с журналисткой Светланой Рейтер Соколова признала, что "крупно накололась": "Я говорила следователю, что обследование должно быть развернутым, длительно проведено, что эти результаты первичные. Не шла речь о том, чтобы давать заключение по однократному исследованию. <...> Если в заключении написано «косвенные признаки», то это значит, что специалист не может однозначно утверждать с первого раза, что именно он видит, и просит дать возможность увидеть ребенка повторно. Надо делать повторные встречи, и тогда эти признаки могут быть интерпретированы более точно". А почему следствие и суд вместо назначения стандартной судебно-психиатрической экспертизы ограничились этим "первоначальным обследованием", "косвенные признаки" сочли неоспоримым доказательством, а "значимого взрослого" Владимиром Макаровым — вопрос и вовсе не к Соколовой.

Однако слова "крупно накололась" в связи с деятельностью ЦПМСС "Озон" приходят в голову слишком часто.

Ксеню Филимонову помните?Ксеню Филимонову помните? Ту самую, у которой экс-свекровь забрала на выходные дочку Полину и не вернула, больше двух лет не давая маме видеться с ребенком, наплевав даже на решение суда (Ксене с помощью друзей все-таки удалось выполнить это решение собственными силами)? Год назад эта милая пожилая дама и вовсе поколотила глубоко беременную женщину, о чем мы писали на F5 (1, 2, 3, 4). Кстати, пользуясь случаем, с радостью сообщаю: у Ксени сейчас все в порядке. Тяжба об определении места жительства Полины завершилась окончательной и бесповоротной победой, уголовное дело по факту бабушкиного рукоприкладства продолжается в вялотекущем порядке.

Так вот, Ксеня Филимонова. Ей ЦПМСС "Озон" и его директор Евгений Цымбал — не чужие. Это ведь он совместно с психологом "Озона" Оксаной Дубинской подписал заключение, в котором указано, будто общение с матерью для ребенка вредно. Заметим, в глаза не видев оную мать, зато пообщавшись и с бабушкой, и с отцом.

Филимонова не поленилась и показала заключение специалистам из Института Сербского, которые выявили "как формальные, так и принципиальные содержательные недочеты и противоречия" и, в частности, сочли: "Выводы, сформулированные на основе полученных результатов, могут быть оценены как недостаточно полные, объективные и обоснованные".

Позднее Ксеня встречалась с Цымбалом, настаивая на своем участии в обследовании Полины. Получила отказ, а в комплекте с отказом назидание в том духе, что, мол, слишком хорошо она живет.

Похожую историю рассказала мне Лилия Крупинова, которая судится с бывшим мужем по поводу опеки над сыном. Снова заключение "Озона", где написано, будто воспитанием ребенка с четырехмесячного возраста занимался отец. Написано со слов отца, а встретиться с матерью психологи и в этот раз не удосужились. Там же — описание рисунка мальчика, на котором нет мамы, и вывод: мама ему противопоказана. Заметим, ребенка отобрали у мамы, когда ему не исполнилось еще и четырех лет, и потом вплоть до встречи с "Озоном" полтора года спустя (и далее, но это уже другая история) видеться с ней не давали; но, конечно, этим отсутствие мамы никак не объяснить. Крупинову в тексте именуют биологической матерью, хотя от ребенка она никогда не отказывалась и родительских прав ее никто не лишал.

По сети бродит и сюжет куда более трагичный, чем не только тяжбы Ксени Филимоновой и Лилии Крупиновой, но и приговор Владимиру Макарову — самоубийство 10-летнего Саида Фехретдинова, ученика школы кадетов. По версии корреспондента портала islam.ru, которая ссылается на родителей Саида, причиной стали издевательства и избиения в школе, включая возможные сексуальные посягательства со стороны одного из педагогов. Ребенка, если верить публикации, обследовали в центре "Озон". Вы думаете, воспоследовали суд и приговор, основанный на заключении психологов? Нет. Цитирую: "При межличностных беседах выяснилось со слов мальчика, что старший воспитатель <...>, заманив ребенка в игровую комнату, пытался сделать с Саидом «что-то нехорошее»... Мы считаем, что <...> была нанесена психоэмоциональная травма, <...> ребенок напуган, доверие к взрослым ослаблено". Однако родителям рекомендовали "не поднимать с мальчиком эту тему, а давать больше позитивных впечатлений: театр, прогулки, игры". И еще: "Родители <...> вняли, к своему несчастью, советам психологов Центра «Озон» Департамента образования г. Москвы и его директора Цымбала Е. И., который убедил их, что в его практике известны случаи, когда родители подавали заявления в правоохранительные структуры, годами судились с педофилами, при этом нанося ребенку непоправимые психологические травмы и не всегда добиваясь наказания преступников".

Адвокат Антон Жаров, специализирующийся на семейных делах, пишет у себя в ЖЖ, что Цымбал по сути назначил самого себя (и "Озон") главными экспертами в области насилия над детьми, и "туда стали чуть ли не как в экспертное учреждение отправлять детей (и их родителей) следователи! В итоге, из «Озона» они возвращаются со «справкой», образец которой (про кошкины хвосты) вы уже могли прочитать. Эта ересь (я читал их произведений массу — увы, специализация обязывает) за подписью какого-то «психолога» и директора г-на Цымбала подшивается в дело и становится доказательством".

Есть другая интерпретация. Ее я услышала в приватной беседе, не под цитату, и назвать источник не могу. Интерпретация такая: начинал-то "Озон" хорошо, там действительно работали сильные и знающие специалисты. Но когда годами занимаешься совершенно жуткими историями, встречаешься с избитыми, искалеченными, изнасилованными, униженными детьми, начинаются профдеформация и выгорание, глаз замыливается. А нормальных механизмов обязательной регулярной супервизии, которая позволяла бы вспоминать, что иногда банан — это просто банан, в том числе и на детских рисунках, да хотя бы обязательных формальных процедур такого рода экспертиз, чтобы, например, не вписывать в заключение слова одного родителя, даже не повстречавшись с другим, — не существует.

Может быть, и так. Только я все равно не понимаю, в каком качестве "Озон" занимается тем, чем занимается. Почему, на каком основании, если в какой-нибудь фразе одновременно фигурируют слова "суд" и "ребенок", там же почти наверняка окажется и слово "Озон"?

Идем к ним на сайт. Смотрим.

Основные направления деятельности:

- комплексная помощь детям, пострадавшим от жестокого обращения и насилия;
- помощь детям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации, а также их родителям и специалистам образовательных учреждений;
- психолого-педагогическая и медико-социальная диагностика детей;
- коррекция и реабилитация детей и их семей;
- научная и аналитическая деятельность (правда, в вынесенной в эпиграф цитате Цымбал уверял, что наукой они не занимаются);
- профилактика в тесном межведомственном взаимодействии.

Услуги:

- индивидуальная, групповая психокоррекционная работа и реабилитация детей с использованием игровой, арт- и музыкальной терапии, ЛФК, сенсорной комнаты;
- оказание помощи родителям (законным представителям) и детям в разрешении конфликтных ситуаций в образовательных учреждениях и семье, коррекция детско-родительских отношений;
- ранняя коррекция агрессивности и других нарушений поведения у детей и подростков;
- психолого-педагогическая коррекция трудностей в обучении у детей младшего школьного возраста;
- психологическая помощь.

Ни слова об экспертных заключениях для судебных разбирательств по семейным и уголовным делам, ни слова! Молчанием этот чуть ли не основной вид деятельности "Озона" обойден и в уставе, и в отчете за 2010–2011 учебный год (разве что Эля Макарова, на беду отцу нарисовавшая хвостатую кошку, попала в категорию "детей, обслуженных на базе других учреждений" — 3 чел.), и в плане на 2011–2012 учебный год (там значится только "оказание методической помощи подразделениям Следственного комитета РФ при расследовании преступлений в отношении детей"). Да, и Лейла Соколова в списке сотрудников не значится.

То есть получается какая-то ерунда. Как будто бы есть два "Озона". Один занимается с трудными ребятишками, консультирует их родителей, помогает зализывать душевные раны, связанные с разными видами насилия и жестокого обращения. А другой штампует экспертизы, которые суды обычно почему-то принимают как истину в последней инстанции. Причем эти два "Озона" существуют в параллельных мирах. И если, предположим, я была бы родителем, судящимся из-за ребенка, или следователем, работающим по делу, связанному с насилием над детьми, совершенно непонятно, как я узнала бы, что нужный мне документ составят именно в "Озоне", с чего бы я вдруг пошла именно к ним. Разве что меня бы направили. И разъяснили бы.

Вот образчик разъяснений от самого Цымбала, который проводит семинары для Следственного комитета, то есть учит собственных же будущих заказчиков: "Подготовка следователей не позволяет им быть реальными заказчиками экспертиз. Они очень часто не знают, как правильно поставить вопросы, как правильно оценить действия ребенка и преступника". Какое же счастье, что есть Цымбал и его коллеги по "Озону"! Они-то уж точно знают.

Такие дела.

Дополнение.

Я получила заключение "Озона" о психологическом обследовании Дениса Крупинова, родившегося в январе 2005 г. Обследование проводилось в апреле-мае 2010 г., мальчика забрали у матери в октябре 2008 г., т.е. на момент обследования полтора года малыш был оторван от мамы. Подписан документ Цымбалом и нашей знакомой Лейлой Соколовой и содержит три вывода.

1. Ребенок отстает в развитии от возрастных норм.
2. "Выявлена устойчивая привязанность к отцу, отношение к биологической матери амбивалентное. <...> Представление о матери сформировано недостаточно, гражданскую жену отца он нередко называет матерью".
3. "Интересам ребенка соответствует проживание в стабильной и привычной для него обстановке, что допускает возможность общения с матерью только в дневные часы".

Вот так вот. За время жизни с отцом мальчик плохо развивался и начал забывать родную маму, поэтому от мамы его надо держать подальше.