Театр



Черным дёрном небес нас укроет прощальная свита,

Вечным холодом слёз разольется пустая тоска.

Изнеможенный ветер клинок в ножны вложит бессильно

И подступит слепящая горло песка дурнота…



Пьяной россыпью звёзд упивались, гордились и ждали,

Вспыхнет ли рыжий луч сквозь мозаик двойное окно

И свернувшись на сцене бессильно, спектакль отыграли,

Только зрителей нет, декорации стали дерьмом.



Жизнь уютной считали, играли по заданным ролям,

Было подлостью знать, кто сценарий подал нам на бис.

Мы платили за голос блевотой в пустом коридоре

И никто не убрал нечистоты и пошлость реприз.



Мы – театр и нам жесткие заданы роли,

Перьями всё расписано по надлежащим местам.

Ждать свободу? А что есть свобода и воля,

Когда каждый из нас – молодой и искусный бастард?



И подписан контракт, обязательства строги и четки,

Чувства наши – не пот и не кровь, а гнилой леденец.

Открывая процентную емкость, снятую с полки,

Очень часто по пьяни мы шепчем: «И скоро конец?»



Может, кто-то из нас и не выдержал бешеной гонки,

Кто-то вдруг посчитал, что уж слишком медлителен век,

Отказался играть, оторвал микрофон на иголке

И ушел, хлопнув дверью, сказав: «Я теперь человек!»



Мы пытались сорваться, уйти и бесследно исчезнуть,

Мы хотели понять суть смешения следствий, причин,

Мы кричали наверх: «Кукловод, покажись!», но протесты

Кочевали, касаясь лишь наших актерских личин.



Кто мы? Что мы? Зачем мы живем? С какой целью?

Для чего нам опять открывают безумный сезон?

И зачем в подлом фарсе глаза закрываем на сцене,

Когда зрителей нет. Красный бархат не тронут теплом…



Мы живём в пустоте. И играем её же все время,

И уходим затем, что роль надо когда-то менять.

Даже выстрел в висок, струйка крови, текущей из вены –

Это все часть программы – её мы не в силах понять.



Не живем и не любим, и позиция – всех отрицанье,

Мы никто и ничто, мы нигде и живем в никогда,

Мы мечтаем о ветре, но видим софитов сиянье

И пылинки, застывшие в нем навсегда…



***



Как всегда, страдает рифма и размер... но эту болезнь я, видимо ,никогда не победю